Я, Кшатрий. Эпизод 1. Интро.

Наша жизнь не принадлежит только нам, она простирается сквозь вечность. Мы никогда не умираем, смерть - только дверь. Когда закрывается одна, открывается другая. Мы связаны друг с другом, и каждым своим поступком - злом или благом, мы создаем свое будущее.

Сонми-451.

Мальчик, задумчиво закусив нижнюю губу, смотрел вниз. Стояло теплое лето, ласковый ветерок весело трепал непослушную челку, в воздухе носились какие-то птицы, охотясь за мухами, роившимися над дворовой помойкой, ярко светило солнце, соседская детвора с визгами и хохотом носилась вокруг ветхих сараев, играя в догонялки.

Но мальчик был глубоко сосредоточен на чем-то своем. Сидя на оранжевом велосипедике с претендующей на лихость надписью "Зайка", он смотрел вниз, под гору, оценивая трассу, по которой ему предстояло съехать впервые в жизни. 

Несмотря на свои четыре с небольшим года, он уже научился довольно прилично кататься на велосипеде, боковых колесиков у велика уже не было давно, но с такой крутой горки ему съезжать еще не приходилось. Кроме того, как у каждого нормального советского детского велосипеда начала семидесятых годов, у "Зайки" не было тормозов. Вообще. Педали были соединены прямой цепной передачей со звездочкой заднего колеса безо всяких там кареток и вращались всегда, когда вращалось заднее колесо. Одна педаль уже давно поломалась, отвалилась и потерялась, запчасти в то время папе купить было нереально - их просто не было в продаже, так что крутить педали приходилось, нажимая одной ногой на стальной штырь.

Это означало, что при скатывании с горки надо было просто поднять ноги повыше и расставить в стороны, держа их подальше от бешено вращающегося стального штыря, на котором когда-то была педаль.

Но мальчик боялся не этого. Он оценивал, сможет ли остановиться, скатившись с горки. Для этого нужно было вписаться в поворот дороги и еще долго катиться, сбавляя скорость. Дорога, ведущая с горки, была грунтовой, плотно укатанной, со множеством мелких камешков, при падении обеспечивающих эффект терки. Покрытые зеленкой ссадины и царапины на коленках мальчика это подтверждали.

Зачем мальчику нужно было съезжать с этой горки? Скорость. Ему была нужна скорость. Такая, от которой захватывает дух, когда ветер свистит в ушах и мир вокруг тебя сливается в зелено-коричнево-серые полосы, оставляя в поле зрения четким только узкий тоннель, в котором - твой путь и твоя цель. 

Но самое интересное, что скорость тоже была не целью, а только средством. Для того, чтобы мечтать. Мечтать о полете. А мальчик мечтал об этом всегда, с самых первых своих детских воспоминаний.

Чем можно было объяснить то, о чем он мечтал? Ничем. Это было невозможно объяснить никакой логикой. Чтобы видеть в мечтах то, что видел мальчик, сначала нужно было увидеть нечто подобное своими глазами, вживую. Или хотя бы что-то похожее. Невозможно представить себе то, подобие чего раньше никогда не видел. Для создания картинки сознанию всегда нужно нечто, хотя бы концептуально похожее, те старые кирпичики, из которых строится новая фантазия. Но на заре семидесятых "Звёздные войны" еще не сняли, а если бы и сняли, то в кино или по телевизору все равно бы не показали. Да и телевизора в семье мальчика тогда пока еще не появилось. Кроме того, не забываем, что мальчику было всего четыре года и читать он пока не умел...

Мечта была яркой, как сама реальность. Она была настолько реалистична, что порой вытесняла из сознания окружающую действительность, заставляя вновь и вновь переживать момент величайшего психоэмоционального напряжения, по степени воздействия  сравнимого с действием сильнейших наркотиков. Позднее мальчик узнал, что причиной этому был гормон - нор-адреналин, но пока окружающий мир просто перестал для него существовать. Стихли звуки и наступила звенящая тишина, такая глубокая и бархатная, какая бывает только в вакууме. 

Ярко светило солнце, но мальчик больше не видел Солнца. Он видел черноту космоса, алмазную россыпь звезд Рукава Ориона и голубую планету внизу, над краем диска которой появилось, постепенно поднимаясь, центральное светило этой звездной системы. 

На темной стороне планеты, там, где еще господствовала ночь, пылали яркие точки пожаров - результаты орбитальных бомбардировок. Десятки тысяч пожаров, вызванных бомбардировкой зарядами мощностью в сотни гигатонн термоядерных аналогов постапокалиптичного мира. Ударов неимоверной силы, расплавивших камень и разметавших, как осенние листья, стотысячетонные гранитные глыбы крепостей энергоцентров, узлов управления и артиллерийских установок батарей планетарной обороны.

Он больше не был мальчиком. Это был сильный и зрелый мужчина, командир ударной группы Ракшасов, последнего боевого отряда штурмовиков с последней отчаянной миссией, самой важной миссией его жизни. Да, эта миссия была венцом и логичным финалом всех его предыдущих лет, тренировок и опыта. Он был в этом уверен на сто процентов, как и все его боевые товарищи, без колебаний идя навстречу смерти плечом к плечу, в строгом боевом порядке, направляя свои штурмовики вниз, к планете. 

Он окинул взглядом отливающую золотом приборную панель и убедился, что все готово к атаке. Все экипажи на местах, нейронные связи с бортовыми компьютерами сформированы, курс и скорость подхода к планете выдерживается, боевой порядок сформирован, алгоритмы узоров атаки загружены в единую интеллектуальную систему, цели захвачены, все боевые системы активированы, реакторы выведены на триста процентов мощности. Это, конечно, ускоряло их износ, но никто и не рассчитывал протянуть больше часа. 

Голубая планета внизу завораживала своей красотой, напоминая о гармонии мироздания и вызывая чувство единства всего сущего в бесконечности вневременья, что немедленно было передано по нейронной сети всем членам ударной группы. Многие улыбнулись, и кто-то подумал, что это красивое, хорошее место для смерти, да и день подходящий, как впрочем, и любой другой день, с чем все опять-таки согласились.
Время пришло. Пора. 

Мальчик решился. Оттолкнувшись ногой, он покатился по дороге вниз, постепенно набирая скорость. 

Командир ударной группы дал мысленный сигнал к атаке, тело инстинктивно среагировало, впившись пальцами рук в анатомические захваты, и перегрузка от остаточной доли ускорения, необходимая для правильного формирования обратной связи человек-штурмовик, вдавила его тело в кресло пилота.
Когда завершился процесс слияния его собственного сознания с сознанием боевой машины, он несся вниз уже не человеком, а объятым пламенем чудовищем из металла, силовых полей и чистой энергии, многоруким демоном гнева и разрушения, не знающим страха и пощады...

***

Скорость. Скорость и маневр - это то, что позволит пройти рубеж огневого поражения оставшихся на планете средств планетарной обороны средней и меньшей дальности. Все средства большой дальности были уничтожены в результате орбитальных бомбардировок, что впрочем, стоило атакующим потери всего бомбардировочного флота. Но только благодаря этой жертве, Звездный Крейсер 1-го класса "Нибиру" смог выстоять и зафиксировать устойчивую орбиту, несмотря на критические повреждения варп-ядра гиперпространственного привода Звёздного Двигателя.

Третье посещение колонии этой планетарной системы стало для нас роковым. Мы не учли возможных изменений, которые произошли на планете за ее последние сорок тысяч лет. Мы не смогли предугадать действий Наместников, неуемные амбиции которых привели к идее генетического изменения живущих на планете млекопитающих приматов путем добавления в их геном наших собственных генов, клонировав из них недолговечных, но высокоэффективных существ по нашему же образу и подобию.

Прикрываясь необходимостью создания самовоспроизводящихся биороботов для использования на добыче полезных ископаемых, производстве и для бытовых нужд, Наместники создали армию клонов, сильнейшую в галактике армию бесстрашных бойцов, не знающих пощады и снисхождения, и ни во что не ставивших ни свою, ни чужие жизни. С помощью этой ударной армии они намеревались изменить сложившийся галактический порядок и получить возможность реванша за позорное изгнание. 

Первый удар Наместники нанесли нам за орбитой Сатурна, сразу после выхода "Нибиру" из гиперпространства. Результатом внезапной атаки стало уничтожение большей части наших истребителей прикрытия и невосстановимые повреждения варп-ядра гиперпривода Звёздного Двигателя, утечка темной энергии из которого не только сделала невозможным выход в гиперпространство, но и поставила под угрозу жизни более чем миллиона человек, находящихся на борту крейсера. 

Но Наместники недооценили разницу в технологиях, появившуюся с момента нашего последнего посещения. Звёздный Крейсер "Нибиру" выстоял, однако жизненный ресурс его был снижен всего до нескольких месяцев. Тогда было принято единственно возможное в данной ситуации решение - курс к планете, закрепление на орбите, атака планеты с уничтожением систем планетарной обороны, а затем эвакуация всего экипажа Звездного Крейсера - десант на планету с целью максимального спасения всех выживших, перехода к фазе наземной войны с остатками империи Наместников, закрепления на планете и ассимиляции.

После орбитальной бомбардировки планетарная империя Наместников была повергнута в хаос и перестала существовать как таковая, большая часть ее территорий за счет уничтожения объектов ключевой инфраструктуры была отброшена на технологический уровень каменного века, что уравнивало шансы десанта на закрепление на планете и выживание в борьбе с легионами местных клонов.

Но для обеспечения высадки десанта нужно было подавить последние очаги планетарной обороны, для чего и было брошено в бой последнее подразделение Кшатрийской элиты - Ракшасы или Защитники, пилоты Аватаров, титаны, вселяющие ужас в сердца богов. Все вызвались добровольно, не отказался никто.

***

Несмотря на предсказания футурологов, компьютеры не смогли полностью заменить человека в управлении боевыми системами. С момента сращивания нейронных связей осознанного человека и машины, решающим фактором в бою стала непредсказуемость поведения боевой единицы, которую не в силах просчитать ни один компьютер. Благодаря симбиозу быстродействия машинного интеллекта и креативности человеческого мышления, спарка человек-машина превратилась в самое эффективное оружие, которое только можно себе представить. Но для обеспечения прямой нейронной связи и противодействия постановке помех на этом канале извне, связь всегда могла быть только непосредственной и замкнутой - человек должен был всегда находиться внутри машины, внутри ее энергетического кокона.

***

Он любил это божественное чувство. Чувство сращивания с машиной, со своим штурмовиком-Аватаром, превращаясь в единое целое, получая новое тело со сверхвозможностями и сверхспособностями, обретая невиданную человеку власть над пространством, материей и энергией.

В его груди билось плазменное сердце реактора, чистая энергия текла по его жилам и сервоприводам, создавая ощущение титанической силы, броня внешней обшивки нежилась от сладкой истомы в потоках солнечной радиации и трепетала от предвкушения входа в атмосферу планеты, сенсоры боевых систем передавали мельчайшие оттенки реальности, а мощный машинный интеллект создавал тысячи управляемых его сознанием вариаций будущего, причем пребывал он во всех одновременно, воплощая в реальность одну из них по своей воле. Системы вооружения сверкали в его множественных руках-модулях огненными мечами, тяжелыми копьями и несокрушимыми щитами.

Они вошли в атмосферу планеты на максимально допустимой скорости, танцуя причудливый танец смерти в огненных струях раскаленной до бела плазмы. Демоны бури, сотканные из металла, пламени и дыма, они неслись вниз мерцающим вихрем, уворачиваясь от смертоносных копий залпов планетарной обороны, и обрушивали с небес всю неимоверную мощь своего ужасного оружия, во всей своей ярости, разбивая города в прах ударами фотонных торпед и гравитационных молотов, и рассекая на части горные хребты с подземными крепостями взмахами плазменных мечей и ударами копий из струящейся энергии.

Какой-то частью своего сознания он видел, как вслед за ними в бой были брошены экскаваторы терраформирования, которые сбросили на планету неимоверное количество кварцевого песка, заживо похоронив под ним целые континенты...

В отчаянии и бешеной злобе Наместники начали взрывать термоядерные фугасы, испепеляя огромные территории, пригодные для высадки десанта, атмосфера планеты превратилась в кипящее месиво невообразимых энергий, огненные цветы смерти расцветали то тут, то там, неимоверными столбами огня и дыма взмывая ввысь на десятки километров, кипели реки и рушились горы, земля и камень плавились и превращались в стекло... Теряя товарищей одного за другим, ракшасы продолжали танцевать в небе свой неистовый танец ярости и огня, вплетая свои жизни и смерти в узор вероятностей и надежды для десанта "Нибиру" на самой ткани этого многострадального мира...

Когда началась высадка десанта, он остался один, но все еще сражался, за его спиной лежали континенты, выжженные дотла, перед ним был последний форпост планетарной обороны, основной центр боевого управления Наместников, самое защищенное место на этой планете. Располагался он глубоко в недрах гор высочайшего на планете горного хребта, под четырехгранной пирамидальной вершиной, сверкающей чистыми белыми снегами и ощетинившейся копьями залпов импульсных пушек. 

В решительном броске он сконцентрировал всю оставшуюся энергию и нанес свой последний смертельный удар, расколовший гору на части и навсегда превративший в легенду обитель древних богов, которая даже тысячелетия спустя будет внушать в несчастных клонов необъяснимый трепет отголосками своей былой мощи. 

Тысячи копий, выпущенных из плазменных орудий обезглавленного монстра, вонзились в металлическую плоть Аватара, отрывая конечности и рассекая броню энергетических щитов, прикрывавших ядро реактора. Фонтанирующий поток крови из пробитого сердца, отсчитывающего последние удары, смешался с жидкостью из разорванного гидрококона нейронной связи. Руки больше не могли удержать тяжелого оружия, крылья-двигатели больше не могли удержать полет огромного тела, и он рухнул с небес, увлекаемый гравитацией планеты, и в глазах его светилась надежда, а в сознании - удовлетворение от исполненного предназначения.
Уже в падении он увидел, как десантные корабли опускаются на поверхность планеты, и чувство радости за их спасение согрело последние мгновения его жизни.
Он улыбался, когда его тело испарилось в аннигиляционной вспышке взрыва реактора, и Гайя приняла его душу в свои ласковые и нежные объятия...

***

Остановившись после стремительного спуска с горы, маленький мальчик еще долго стоял неподвижно, уставившись в пустоту стеклянными, как бы невидящими глазами. Он тяжело дышал, на лбу блестели капельки пота, а его маленькие руки сжимали руль велосипеда до дрожи и белизны в костяшках. Солнце еще светило, но на другом краю небесного свода над горизонтом уже поднимался бледный диск таинственного спутника Земли, всегда обращенного к ней лицом, Звездного Крейсера 1-го класса "Нибиру".